Денис Бояринов, музыкальный эксперт и обозреватель Colta.ru, о новом выпуске радиошоу Selector:
Главные герои нового выпуска The Selector — трио London Grammar, которые наряду с Rudimental и Disclosure являются свидетельствами того, что с британской музыкальной индустрией все в порядке: поднимаются продажи музыки, привлекается новая публика на фестивали и т. д.
Глянцевитый поп London Grammar, чей дебютный альбом «If You Wait» стал платиновым и был номинирован на Mercury Music Award заочно, еще до выхода, а сшитый из шелкового голоса вокалистки Ханны Рейд, вкрадчивого фортепьяно и модного электронного бита, напоминает одновременно the XX и Джесси Уэйр,— звучит в одном потоке на лондонских радиостанциях и в маленьких белых наушниках у поколения Apple. В легком и необязательном интервью для The Selector, два участника London Grammar — Дот и Дэн — рассказывают о любви к Ноттингему, новом сингле «Sights», который они записали вместе с продюсером Бернардом Батлером из Suede, своем насыщенном гастрольном графике, визите в Австралию — словом, о всем том, что обычно рассказывают приятные и успешные музыканты, которым не на что жаловаться. Жаль, что Ханна Рейд пропустила это интервью — мы не услышали, каким голосом эта сирена разговаривает и смеется на самом деле.
Трио The Wytches выглядит и звучит так, что становится странно, что они не издаются на лейбле у Джека Уайта. Перегруженный гитарный рифф, вечный серфовый ритм, не выходящий из моды с 1950-х, блюзовая горечь текстов, черные одежды и спутанные волосы — это все то, что создатель White Stripes и Dead Weather любит, ценит и пропагандирует. Возможно, что это только вопрос времени — во всяком случае, за музыкой The Wytches чувствуется большая перспектива. Нуарный рок группы мечется между отчаянной драмой и истерическим весельем и возвращается назад. Конкретно эта последняя взвинченная песенка могла бы понравиться малолетнему бандиту и хладнокровному убийце Пинки Брауну, земляку The Wytches и герою жестокого романа Грэма Грина «Брайтонский леденец». Она полностью окрашена в черное, как и его представления о жизни, и также наивно романтична, как и его еще незаскорузлая душа.
Песни группы Gulp хорошо сошлись бы в диджей-сете с истерикой The Wytches, сомкнувшись без зазора — у них похожий запал и драйв. Но вот эмоционально-цветовое восприятие мира у групп — диаметрально противоположное. Там, где у The Wytches засасывает абсолютно черная тоска, Gulp заливают слушателя счастьем лимонно-апельсиновых оттенков. Gulp — это вторая группа басиста Super Furry Animals Гито Прайса (ох уж эти валлийские имена!), которую он, вероятно, создал в ответ на многочисленное количество сайд проектов фронтмена SFA Граффа Риса (об одном из его недавних отвлечений — альбоме «American Interior», посвященном воображенному путешественнику Джону Эвансу, я недавно писал).
На первом плане в Gulp — певица-вамп Линдси Ливен, томный голос которой как будто ощупывает тебя с головы до пят и от этого по телу бегут крупные мурашки. Дебютный альбом Gulp «Seasons Sun» выйдет в июле, а пока они гастролируют по Британии в отличной компании Django Django
Про Smoke Fairies («Копченых феечек») тоже уже как-то шла речь в этом блоге. К ранее сказанному я хотел бы лишь добавить, что раскрыт секрет большого внимания к этой группе со стороны вечно элегантного Брайана Ферри. И дело не только в том, что в группе поют две валькирии, на которых у главного рок-денди всегда наметан глаз, но также в том, что за валькириями стоит барабанщик Roxy Music Энди Ньюмарк (а также он играл со Слаем Стоуном!). Да и их новая песня-галлюцинация — очень хорошая, затягивает как зыбучие пески:
Smoke Fairies — Shadow Inversions
Харлиблю — это настоящее имя 20-летней певицы из Ноттингема (привет группе London Grammar). Харлиблю начала петь в церковном хоре (а где же еще) и писать песни лет с семи, теперь она поет соул и фанк — поет по старинке, в лучшем смысле этого слова. Ее песни не состарены искусственно — они записаны по-современному, а ремиксы, вроде того, который звучит в шоу The Selector, и вовсе превращают их в топливо для танцполов модных ночных клубов. В ее песнях есть ощущение прочности и надежности — они величественно хорошо могли бы прозвучать и в исполнении военного оркестра, неторопливо и пафосно выдувающего медь. Наждачный голос Харлиблю богат фактурой, как старинная гравюра. В нем есть что-то от вечных голосов Ванды Джексон и Эрты Китт. Как минимум, он вьедается в память. Посмотрим, что в нем прорежется со временем